Одним
безотрадным дождливым утром я, как это бывает каждый день, вышел на улицу и
направился прямиком в магазин. Людей в округе не было, и это меня, несомненно,
радовало. Ничего необычного мой поход не предвещал. Я купил бутылку мартини –
это и было моей не благой целью – после чего побрёл домой, но что-то меня
остановило, и я был вынужден, завидев издалека парк, устремиться к нему.
Несмотря
на отвратительную погоду, из-за которой на лавочки невозможно было присесть, я
одиноко – слава богу! – прогулялся меж высоких стройных деревьев, слушая песнь
весёлых синиц. Лишь их чириканье могло согреть мою душу в такой угрюмый день. И
тут, посреди пустынной аллеи, я неожиданно для себя вспомнил о моей милой
кузине Жозефине.
Это
была двадцатиоднолетняя девушка среднего роста с миловидной внешностью,
кучерявыми каштановыми волосами, пухлыми и красными, словно свежая кровь,
губами, тонким, аристократическим носом и блестящими, невероятно
проницательными глазами. С раннего детства я – сложно себе признаться – любил
её. Может, и не любил, но симпатию испытывал точно. Мы редко встречались, но
когда это всё-таки происходило, я не мог оторвать от неё глаз. Она, вероятно,
замечала это, ведь именно в такие моменты она начинала звонко смеяться и
озарять мои будни своей ослепительной улыбкой. А мои попытки резко переводить
взгляд были глупы. Но что взять с влюблённого подростка?
Я
всегда был скромен и тих. Люди не принимали меня. Постепенно это начало будить
во мне какую-то злобу и отчуждённость. Единственным светом в моей жизни стала
Жозефина. Это факт, в котором не получается усомниться. Сейчас мне восемнадцать.
Да, я ещё молод, и вышеописанные события произошли не так давно, однако я
считал, что любовь эта пройдёт быстро. Я ошибался.
И
тут я, к своему удивлению, очутился посреди дорожной части. Меня чуть не сбила
машина, но вовремя спохватился. И вернулся домой с мыслью о том, что сегодня я
наконец, после четырёх лет разлуки, вновь увижу свою нежную кузину. Какая она
сейчас? Всё ли у неё хорошо? Влюблена ли она в кого-нибудь? А если да, то
хороший ли это человек? Достоин ли он её? Эти вопросы не давали мне покоя, и я
старался заглушить эти голоса в моей голове алкоголем, что, можно сказать,
стало типичным для нашего времени.
Я
сидел, как бы, в ожидании чуда весь день. Это был хмурый день во всех
отношениях. Я не работаю и не учусь, поэтому мука скуки и отчаяния съедала меня
с головой. Это был сущий ад. Чтобы чувствовать себя чем-то живым, я принимаю
таблетки. Мне их прописывает психиатр. Это сварливая бабка, мужу которой явно
не позавидовать (если он у неё вообще есть). Она настоятельно рекомендовала мне
не мешать эти таблетки с алкоголем, но это выше моих сил. Я каждый раз делал
всё с точностью да наоборот. С другой стороны, это ведь моё здоровье. Имею
право губить его окончательно, раз уж начал.
Но
вот и долгожданная встреча. Она всё также улыбается мне. Она меня не забыла. Её
волосы всё такие же кудрявые и пушистые. Её губы такие же пухлые, а глаза такие
же проницательные. Она так прекрасна. Особенно её маленькая родинка на щеке, в
уголке губ. Она о чём-то говорит. Её приятный сердцу голос отзвуком
распространяется по всему моему существу. Это Она.
Я
так робок с ней, потому что не могу иначе. Она задаёт тривиальные вопросы – без
этого никуда. Она снимает верхнюю одежду и идёт на кухню. Мы сидим и пьём чай
- мне хватило смелости предложить ей
его. После – едим пирожные. Это так мило. Почему мы не виделись так долго?
Вдруг
она неловко кладёт руку на моё запястье, секунда, и она одирает руку. Она
смущена не хуже меня, но тут же, чтобы сгладить ситуацию, звонко смеётся. Это
забавно, но я всё же остаюсь серьёзен. Может, это момент истины? Может, я
должен наконец что-то предпринять?
Я
предлагаю ей бутерброд с колбасой и огурцом. Она соглашается. Я достаю доску и
нож с ингредиентами, заверяя её, что всё сделаю сам. Ведь я джентльмен.
Я
педантично режу колбасу, но тут нож скользит по моей коже, оставляя кровавый
след. Не следовало столько пить.
Жозефина
подскакивает и пытается помочь мне, но я её резко отталкиваю. Я понимаю, что
это невежливо, но нервы дали о себе знать.
Жозефина
не унимается и стоит, словно статуя несравненной Гемеры. Её перепуганный взгляд
немного льстит мне. Я даже чувствую возбуждение, видя её неуверенность.
Она
подходит ко мне в очередной раз и что-то говорит, но я не слушаю её. Лишь
любуюсь на изящную линию красных губ, которые дарят мне ту незабываемую улыбку.
Она
в чём-то убеждает меня. Может, я успел наговорить лишнего? Я плохо помню это.
Внезапно я толкаю её. Она с силой ударяется об стену и падает. Я наклоняюсь к
ней и вижу слёзы на её чудесных глазах. Она закрывает лицо руками, но я хочу
видеть эту картину полностью. Я отрываю руки с лица и разглядываю её эмоции,
все мелкие движения, содрогания её обличия.
Жозефине
это явно надоедает, и она решает встать. Я кладу руку ей на плечо и рывком сажу
её на прежнее место. Мои глаза застилает пелена, и далее я вижу только брызги
крови и её крик. Но так она кажется мне даже более привлекательной. Я аккуратно
раздеваю её и с нежностью кладу её, ещё живую, на пол. Она не возражает. Я
занимаюсь с ней любовью, такой, какой я её понимаю. Это были лучшие моменты в
моей жизни. Но по окончании её тело уже не источает прежнего тепла. Она – моя Мариамна.
Теперь
мне стыдно.
14.12.19
г.